В
основе всех разговоров о том, насколько опасным окажется мир, лежит
простой вопрос. Какое место отведут крупные державы, старые и новые,
собственным государственным интересам в общем понимании коллективной
безопасности? Ответ нам неизвестен, но нынешний курс совсем не
обнадеживает. Можно представить себе любую возможную модель
международной системы. Некоторые склоняются к балансу сил конца 19 века;
другие надеются на соглашение, подписанное великими державами на
Венском конгрессе. В Азии речь идет о "массовом движении", в рамках
которого небольшие страны ищут защиты у крупных держав, а также о
"хеджировании" - соглашениях, составленных в виде страховых полисов на
случай обмана. Ясно одно. Биполярность холодной войны уступает место
чему-то более беспорядочному. Независимо от формы и сложности любых
новых договоренностей, стабильность будет зависеть от их влияния в
условиях конкуренции и сотрудничества.
Несмотря на возможную абстрактность данных понятий, на самом деле все
это часть страшной реальности. Последующие несколько лет определят
судьбу соглашения о нераспространении ядерного оружия. Если, а это
вполне возможно, замыслы таких стран, как Северная Корея и Иран,
ознаменуют окончание эры ядерного самоограничения, мир внезапно станет
куда более опасным.
Недавно в Женеве я выслушал последовательные выступления Генри
Киссинджера и Джеймса Штейнберга на ежегодной конференции в
Международном институте стратегических исследований. Г-н Киссинджер -
корифей республиканской реальной политики. Г-н Штейнберг, заместитель
госсекретаря, играет важную роль в формировании внешней политики в
демократической администрации Барака Обамы. Что меня поразило, так это
сходство анализа наших перспектив. Оба рассматривают распространение
ядерного оружия как действительно опасную смену правил игры. Г-н
Штейнберг начал с того, что США превосходят другие державы, но не имеют
достаточной власти. В ближайшее время США не собираются отказываться от
мирового превосходства и играют важную роль в новых системах
безопасности. Но если однополярная система когда-либо и существовала, то
сейчас ее нет. По его мнению, американское превосходство заключается в
укреплении союзов и партнерств с целью создания иной концепции
взаимодействия. У него нет сомнений в том, что государственные интересы
останутся основным стимулом в сфере международных отношений. Осторожный
оптимизм внушило то, что в настоящем мире общность интересов государств -
по всем аспектамот изменения климата до финансовой стабильности и
распространения оружия - более очевидна, чем раньше. Для этого
существуют непосредственные предпосылки - взаимозависимость привела к
тому, что процветание и безопасность, например Китая и Индии, в такой же
мере зависит от эффективного взаимодействия, как и на западе.
Безопасность становится единой. Новые державы могут потерять столько же,
а возможно и больше, от распространения ядерного оружия на Ближнем
Востоке.
Г-н Киссинджер представил и обратную сторону медали. По его мнению,
развивающиеся страны с неприязнью относятся к объединенному
суверенитету, который предполагает многосторонние отношения. Он мог бы
добавить, что в равной мере это относится и к америкаским политическим
классам. Азиатские и латиноамериканские державы не скрывают
национализма. Их внутренняя политика направлена на обеспечение большего
общемирового блага. На их взгляд, запад пытается защитить свое
преимущество. В этом отношении они иногда оказываются правы.
Международный институт стратегических исследований отражает схожие
настроения в своем Стратегическом исследовании 2010, подчеркивая
усиление так называемого "стратегического протекционизма" со стороны
развивающихся стран по мере того, как они стараются определить свои
основные, узкие интересы.
Национальный совет по разведке, предоставляющий долгосрочные
рекомендации американской администрации, также затрагивает эту тему в
новом отчете, посвященном перспективам мирового руководства в 2025г.
Данное исследование, проведенное при сотрудничестве с Институтом
изучения проблем безопасности при ЕС, будет вскоре представлено в
Вашингтоне. Суть отчета заключается в следующем: несмотря на то, что
взаимозависимость должна способствовать росту потребности в совместных
действиях, внутренняя политика движется в другом направлении. По данным
отчета, формально устраненные угрозы превращаются в угрозу мировой
безопасности. Договоренности, призванные обеспечить совместные действия,
не дают возможности вовремя решать существующие проблемы.
Одно из таких действий - обвинение развивающихся держав в том, что
они не признают своей важной роли по поддержанию мирового порядка. Я и
сам осуждаю китайских политиков за ограниченность их взглядов на
будущее. Дело не просто в конкуренции с западом. Куда более вероятно,
что Китай и Индия начнут войну друг с другом, а не, скажем, Китай
объявит войну США. Тем не менее, стоит вспомнить, что европейцы
перенесли два ужасных столкновения прежде, чем поняли то, что должно
было быть очевидно с самого начала - государственные интересы легче
обеспечить в рамках сотрудничества. История полна конфликтов, которые,
если оглянуться назад, кажутся непостижимыми, но в свое время они
представлялись неизбежными. Те, кто считают, что развивающиеся державы
должны с легкостью признать свои государственные интересы в рамках
общественных, могут также подумать о том, насколько западным странам
по-прежнему тяжело достичь таких договоренностей. Ожидалось, что победа
Барака Обамы на президентских выборах два года назад возвестит о новой
эре трансатлантического партнерства. Напротив, американцы считают
европейцев безнадежными, а европейцы жалуются, что не получают
достаточного внимания в Вашингтоне.
Ожесточенные споры, которые сейчас ведутся по поводу состава совета
Международного валютного фонда отражают данную проблему в миниатюре. США
и Европа соглашаются, что у них есть общие интересы в открытии фонда
для развивающихся экономик. Китаю, который является второй крупнейшей в
мире экономикой, принадлежит меньше голосов, чем странам Бенилюкса.
Поэтому очевидно, что запад должен сдать позиции. Дело только в том, что
по мнению американцев, первыми должны уступить европейцы, а европейцы
считают, что наоборот. Каким бы тривиальным ни казался данный спор, он
показывает, насколько тяжело странам признать совпадение государственных
и взаимных интересов, когда дело касается более широких понятий
безопасности. Как говорит г-н Штейнберг, "общность интересов не
гарантирует общих действий". По его мнению, путь вперед - кропотливая
работа по построению доверительных отношений с развивающимися странами;
он также упоминает о расширении связей между Вашингтоном и Пекином.
Конечно он прав. Без доверия нельзя добиться успеха. Тем не менее, еще
одна составляющая - мнимое превосходство. И это меня, как европейца,
действительно расстраивает.
По материалам The Fianancial Times
|
